Этого замечательного технаря высоко ценили братья
Старостины. Николай Петрович сожалел, что его книги не захватывают тот
период, когда Папаев пришел играть в «Спартак» из саратовского
«Сокола». Зато Андрей Петрович в «Повести о футболе» не преминул
отразить случай в 1970 году в Мексике, когда в расположение сборной
СССР приехали ветераны: «Пока мы за дружеской беседой обменивались
впечатлениями о том, как вырос современный футбол, я обратил внимание,
что Ауэда, не отрываясь, смотрит через широкие двери столовой на нашу
зеленую лужайку.
- О чем вы спорите, посмотрите вон туда, - он кивнул в сторону зеленой площадки.
На ней вот уже двадцать минут забавлялся с мячом
Виктор Папаев. Пять мальчишек школьного возраста были его
«противниками». То, что он вытворял с мячом, не могло не вызвать
изумления. Его филигранная техника и не поддающиеся разгадке финты
корпусом ставили ребят в тупик. Они так и не смогли отнять у него
мяча. А когда он, уже изрядно уставший, осажденный противниками со всех
сторон, высоко подбросил мяч в воздух, вырвался из кольца и успел
поймать его на подъем, на котором он и застыл, то все гости дружно
захлопали нашему виртуозу.
- Кто бы из нас мог сделать такое?
В ответ Ауэда услышал: «Никто». Это сказал Луис».
Услышать такое из уст мастера дорогого стоит. Талант
от природы тускнеет без регулярной шлифовки, и журналист Сергей Шмитько
рассказывал, что Папаев мог жонглировать мячом даже во время разговора
дома на кухне - десять минут, двадцать, полчаса...
Его передачи, как выражались партнеры, были словно
рассчитаны с помощью логарифмической линейки. Тем не менее Виктора
нередко критиковали за то, что он передерживал мяч. Но происходило
такое не от жадности, а от желания дождаться наиболее острого
продолжения. В итоге срабатывала пословица «Лучшее - враг хорошего»,
атака захлебывалась. Обладал пушечным ударом с левой ноги, только
почему-то пользовался им реже, чем диктовала ситуация.
Папаев был не только сверходаренным футблистом.
Интеллигент в жизни, которому, казалось, не ведомо слово «деньги».
Неслучайно в среде его партнеров родилось с чьей то легкой руки
выражение: «Витька Папаев у нас под кроватью спит».
Папаев был спартаковцем по крови. И год проведенный в
качестве военнослужащего в ЦСКА был для скорее мукой, нежели футболом.
И в «Спартак» Папаев вернулся тут же, как только стало это возможным.
Но когда Константин Бесков начал строить новую команду (мэтр всегда
видел футбол чуть-чуть иначе, нежели другие) признанный диспетчер, без
которого, казалось, «Спартак» немыслим, добровольно ушел в воронежский
«Факел». Все думали - доигрывать, заработать на старость. Но сам Папаев
думал иначе. Он уходил - играть. Но хотя Папаев больше не выходил на
поля стотысячников в Москве или Киеве, в Воронеже, а затем и в
Орехово-Зуево, его боготворили. И он отвечал взаимностью: не доживал
свой век, эксплуатируя собственное имя, а играл так же, как когда-то в
«Спартаке». И хотя Папаев оставался все тем же Папаевым, разве что
ставшим заметно мудрее, его имя на несколько лет исчезло со страниц
центральных газет, и лишь спустя годы в футбольных кругах заговорили
уже о Папаеве-тренере.
Он работал в клубах, работал с юношеской сборной
СССР, и среди его воспитанников значатся такие мастера, как Валерий
Кечинов и Дмитрий Парфенов. Первый чемпионат России встретил в
волгоградском «Роторе», откуда ушел по собственному желанию, ибо не
видел в игроках максималистов, каким был на поле сам. Трудно Папаеву
было и потому, что для него всегда на первом месте стоял футбол, в то
время как для большинства существуют иные стимулы. Помните: «Витька
Папаев у нас под кроватью спит»?..
И все же Папаев нашел себя - в мини-футболе. Под
руководством Виктора Евгеньевича столичная «Дина» завоевала бессчетное
число титулов и впервые выиграла Турнир европейских чемпионов, да еще
в Испании, где хозяева обычно никому не давали спуску.
|