Летом 2001 года в редакцию газеты «Спорт-Экспресс» пришло письмо. Читатель из Липецка рассказал, что для его крохотного сына «СЭ» стал в буквальном смысле слова... азбукой. И первым словом, которое самостоятельно прочитал ребенок, было - «Онопко».

...Воспитанник луганского спортинтерната появился в Донецке в 86-м, когда ему было 17. Двумя годами позже «Шахтер» попытался сберечь способного парня от киев­ского «супердубля», приписав его к одной из частей Донецкого военного округа. Куда там! Валерий Лобановский заполучил Онопко, когда «до приказа» тому оставался год.

Год миновал, и киевский мэтр, ранее не замеченный в склонности к беседам с иг­роками, вызвал Виктора и начал убеждать остаться в Киеве: на следующий год все ве­ликие, говорил он, уедут за рубеж, и место в основе будет гарантировано. Но Онопко отказался. «Когда перед сезоном отправлялся в Киев из Донецка от Анатолия Конько­ва, твердо пообещал ему вернуться. Я обещал - а тот, кто не выполняет свои обеща­ния, - подлец».

Два года спустя, к счастью для «Спартака», Виктор не был связан с «Шахтером» никакими обещаниями. Но сказать, что он достался красно-белым легко, - значит по­грешить против истины. «Я жутко тяжелый на подъем человек», - это признание Оноп­ко объясняет, почему он терзался сомнениями, стоит ли переезжать из камерного род­ного Донецка в пугающе огромную Москву.

Держали даже семейный совет. Сам Виктор проголосовал против переезда в неиз­вестность. Жена Наташа - за. Решающий голос оставался за тестем - известным донец­ким футболистом, а позже арбитром Виктором Звягинцевым. Позже он рассказывал: «Мне Романцев звонил с просьбой повлиять на зятя». Повлиял. Мог ли он тогда поду­мать, что дает совет человеку, который опередит по числу матчей за сборную Яшина и займет третью строчку вслед за Блохиным и Дасаевым?

Романцев между тем был уверен в Онопко чуть ли не с первой минуты. «Это одно из самых удачных наших приобретений как в игровом, так и в человеческом отношении. Виктор - очень скром­ный, работящий и порядочный человек», - говорил он в феврале 92-го, спус­тя всего два месяца после перехода.

Перед финалом Кубка-92 против ЦСКА (этот матч Онопко называет луч­шим в карьере) Романцев придумает для Виктора игровое определение -«волнорез». Впрочем, он не терялся, выступая на любых позициях, - так, в последний момент попав в сборную Бышовца на ЧЕ-92, новичок сборной в матче с Голландией был озадачен сложнейшей целью - «обесточить» Гулли-та. И сделал это настолько безупречно, что Ринус Михелс вынужден был за­менить свою звезду. В декабре 93-го Гуллит увидел Онопко на «Сан-Сиро» перед матчем «Милана» со сборной мира и широко улыбнулся: «О, мой ста­рый знакомец по Гетеборгу!» Улыбка объяснялась тем, что Виктор сыграл против Рууда исключительно чисто. Так, как играл и сам голландец.

Но мог он и по-другому. Всем запомнилось, как незаметно для судьи Онопко ответил Иану Рашу на удар локтем по ребрам, нанесенный ему во время матча с «Ливерпулем». Раш мгновенно присмирел - и это стало одной из причин яркой победы. Виктор признавался, что потом ему было стыдно смотреть видеозапись этого момента, - но, выходит, он первым понял и принял новую реальность современного футбола: око за око. Иначе - не выиграть.

«Далеко не все понимают, что нельзя отхалтурить две-три игры, а потом вдруг выйти на решающую и сыграть в полную силу. Но есть для игроков в этом отношении великолепный пример - наш капитан Виктор Онопко». Эти слова Романцева, произнесенные в далеком 93-м, объясняют, почему Онопко на второй год выступлений за «Спартак» стал его капитаном, а еще год спустя - капитаном сборной.

Вот только с зарубежной судьбой Виктору не очень повезло. Загадочная история, в результате которой дважды лучший игрок России оказался не в знатном «Атлетико», а в сереньком «Овьедо», заставила его годами бороться за выживание (и в конце концов вылететь во второй дивизион), да и как игрока «подсушила». В «Спартаке» Онопко охотно и умело участвовал в атаках, и восемь-девять мячей за сезон были для него нормой. В «Овьедо» он об атаках безропотно забыл. «Я играю не сам по себе и не для себя, а для команды», -так он объяснял свою переквалификацию.

Но, работая на совесть в «Овьедо» (в отличие от многих российских ле­гионеров, он никогда не выпадал из основы), Виктор наверняка в душе тос­кует по футболу своей молодости. Клубом, в котором он чувствовал себя наиболее комфортно, Онопко без тени сомнения назвал «Спартак»...