Этот нападающий вошел в спартаковскую историю как
лучший бомбардир команды в первом чемпионате СССР. Андрей Старостин в
книге «Повесть о футболе» посвятил ему такие строки: «Георгий Глазков,
худощавый легковес, отличался высоким техническим мастерством, над
которым работал, не щадя времени. «Сухой лист» применялся им еще тогда,
когда в бразильском футболе о Диди и не слыхали. Только удар этот
назывался резаным. Бесчисленное количество раз ударял Глазков по мячу
на тренировках. И добился своего. Нередко с подачи углового мяч, никого
не коснувшись, опускался в ворота, описав по воздуху заданную кривую».
Современники отмечали, что спартаковец действовал в
той же манере, что и тбилисский динамовец Гайоз Джеджелава: игра обоих
опиралась на высокую технику и изощренную тактику. Причем эти форварды
использовали дриблинг в глубину поля чаще, чем вперед.
Глазков участвовал практически во всех довоенных
матчах «Спартака», имевших наибольшую значимость и широкий резонанс.
Правда, в знаменитой встрече с басками он вышел лишь на замену. А вот
в переигровке полуфинала Кубка СССР в 1939 году ему было суждено
исполнить главную роль. Москвичи победили - 3:2, и все мячи оказались
на счету Глазкова. Николай Старостин в книге «Футбол сквозь годы»
подробно рассказал о том, как протекал тот матч.
«Мы знали, что левый хавбек динамовцев Челидзе часто
рвется вперед и рекомендовали нашему правому инсайду Георгию Глазкову
не преследовать его, как тогда было принято, а оставаться на передней
линии атаки: грузинский полузащитник не мог в такой степени угрожать
чужим воротам, как обладающий превосходным ударом спартаковский
бомбардир Глазков, -вспоминает патриарх «Спартака». - Подсказы
смахивают на лотерею. Но на этот раз билет выиграл. В одну из
тбилисских атак Жорж, оставаясь в центре поля, получил мяч. Дорога к
воротам на мгновение оказалась открытой, остальное решили самообладание
и техника. Преследуемый по пятам, он нанес удар сразу, как вошел в
штрафную, и мяч, словно крупная щука, забился в сетке у дальней штанги
ворот.
Вместо того, чтобы разобраться, почему это произошло,
южане со свойственным им нетерпением сразу кинулись отыгрываться.
Снова защитники и вратарь подверглись суровому испытанию. И опять они
справились с ним отлично. Передача Глазкову, и вот по знакомой дорожке
он мчится с мячом к воротам Дорохова, безукоризненно бьет...
Усов показывает на отметку одиннадцатиметрового
удара... К мячу подходит все тот же Глазков - непревзойденный в то
время пенальтист. Я слышу, как Бутусов кричит Дорохову: - Глазков бьет
под правую руку!
Глазков разбегается, но при ударе ковыряет ногой
землю, и изумленный стадион видит, как Дорохов стремительно летит в
правый угол, кусок дерна - в левый, а мяч спокойно вкатывается в ворота
прямо по центру. Все!»
Георгия Федоровича вообще можно назвать кубковым
бойцом - он не раз выходил на поле в победных для «Спартака» финалах.
По мнению Константина Есенина, особняком стоит решающая схватка за
трофей с теми же тбилисцами в 1946-м.
В «Московском футболе» знаменитый статистик посвятил
описанию игры две с половиной страницы, и фамилия нашего героя мелькает
на них постоянно: «Все же «Спартак» начал с лихих атак правым флангом,
на котором играл Глазков», «Глазков после широкой комбинации забивает
ответный мяч», «Надо идти вперед. И идут и усталый Глазков, и Алексей
Соколов, и боевое ядро команды: Тимаков - Рязанцев - Вас.Соколов». А
финал-47 Есенин назвал «добавочным временем к финалу-46», ибо все так
же рвались к чужим - теперь уже торпедовским - воротам Георгий и его
партнеры.
Пожалуй, эти первые послевоенные годы, не
приносившие «Спартаку» медалей, даже более ярко подчеркивают роль
поколения, заявившего о себе в 1930-е. Это подметил Лев Филатов в
сборнике «Обо всем по порядку»: «В сорок шестом и сорок седьмом
«Спартак» был командой-воспоминанием, доигрывали В.Жмельков,
К.Ма-линин, Г.Глазков, А.Соколов, В.Семенов, блиставшие в предвоенные
сезоны, симпатия к ним перемежалась с сочувствием, иногда и с жалостью,
всем им было за тридцать, чувствовалось, что они не то чтобы продолжают
карьеру, а выручают свой клуб по необходимости, потому что нет никого
лучше из тех, кто помоложе». И Глазков, по мнению классика футбольной
журналистики, продолжал делать погоду лишь благодаря сверхъестественным
усилиям и пониманию игры.
|