Жил-был 17-летний парнишка. Спокойно готовился к
чемпионату-92 в спартаковском дубле. За сутки до стартового матча
против «Крыльев Советов» пришел домой и...
- Тебе звонили из «Спартака», просили связаться, - такими словами встретила его мама.
Звонок в Тарасовку. Голос Романцева. «Ты почему не на
базе?» - «А мне никто не сказал, что я под основой». - «Ты не под
основой, ты - в основе!» Если бы красно-белые успели заявить опытных
Касумова и Татаркина, а Радченко не был тяжело травмирован, кто знает,
как бы сложилась судьба Володи...
Вечером после разговора с Романцевым Бесчастных до
Тарасовки так и не доехал. Пока добирался до Ярославского вокзала, ушла
последняя электричка. Сама судьба, казалось, противится его дебюту в
«Спартаке». Но когда вернулся домой и перезвонил главному тренеру, тот
успокоил: «Ложись спать и приезжай с утра».
Потом была разминка в ЛФК ЦСКА и порванные тапочки,
которые пришлось срочно менять. Удивление несведущей публики. И -
стремительное признание. 6-я минута, на которой Бесчастных головой
открыл счет и тем самым вошел в историю - первый гол «Спартака» из 683
в десяти российских первенствах! На 50-й минуте юниор, три дня спустя
отметивший совершеннолетие, забил снова и вскоре под овации трибун был
заменен на Александра Каратаева.
В мае того же 92-го Бесчастных вошел в историю еще
раз. Два гола в ворота ЦСКА в финале последнего Кубка Союза навечно
подарили «Спартаку» хрустальный приз с фигуркой футболиста на вершине.
Два с половиной спартаковских сезона,
предшествовавших отъезду в «Вердер», Бесчастных закончил с впечатляющим
показателем - 35 мячей в 62 матчах. Но тогда, в середине 94-го, никто
бы не осмелился дать аршинный заголовок, украсивший обложку футбольного
приложения к «Спорт-Экспрессу» в октябре 2001-го: «Наследник Иванова и
Стрельцова». Никому не было дано знать, что спустя семь лет он станет
пятым в списке бомбардиров сборной всех времен. Уступая лишь два гола
Стрельцову, три - Иванову и шесть - Протасову.
Из семи лет за границей у Бесчастных удачно сложился
лишь первый - в «Вердере» при Отто Рехагеле. Но потом пришел
голландский тренер Де Мое - и началась черная полоса. В испанском
«Расинге» мало что изменилось, а закончилось совсем плохо: зимой
2001-го, в последний день дозаявочной кампании, Владимира исключили из
заявки клуба. Куда-либо перейти было уже невозможно. Удар - страшный.
Когда в июле 2001-го Бесчастных подписал контракт со
«Спартаком», мало кто надеялся на триумфальное возвращение. Печальные
примеры Радимова и К0 побуждали многих относиться к возвращенцам
настороженно. Но был психологический нюанс, который заставлял верить,
что Владимир въедет в российское футбольное царство на белом коне.
Нюанс этот - в отношениях Бесчастных и Романцева.
Тренер, открывший форварда для большого футбола,
безгранично доверял ему, даже вопреки логике. Когда Владимир
возвращался в «Спартак», вдруг вспомнилось, что он забил не только
первый гол команды в чемпионатах России, но и первый гол сборной
Романцева - австрийцам в 94-м. Более того, 15 мячей
из 18, проведенных к тому моменту в составе национальной команды,
влетели в чужие ворота именно в романцевский период. При том, что играл
он в сборной и при Садырине, и при Игнатьеве, и при Бышовце!
Свидетелям проводов 20-летнего форварда в Германию,
которые тот устроил в ресторане «Метрополь», не могли не запомниться
его объятия с тренером. И в критический для игрока период Романцев
подставил плечо Бесчастных, выпустив на замену в Белграде. В
благодарность нападающий без клуба в красивейшем полете забил решающий
мяч в отборочном цикле ЧМ-2002. А позже признался: «Если бы не
Романцев, меня как футболиста сейчас бы вообще не было». Доверие он
продолжил оправдывать и вернувшись в «Спартак». Наверное, только к
одному игроку в провальной Лиге чемпи-онов-2001 у Романцева не могло
быть претензий. Бесчастных бился, как лев, - и упрямо не поддавался
общекомандному унынию. А заодно забил еще пять мячей за сборную -
включая третий в ворота Швейцарии, который будут вспоминать спустя
десятилетия. Гола головой «с петлей на шее» - соперником, вцепившимся
его автору в горло, - наш футбол, даже самых овеянных легендами времен,
кажется, еще не знал. В те потрясающие мгновения вспомнились слова,
сказанные 19-летним Бесчастных в 1993 году: «Я не умею падать. Мне и
отец, и Николай Ковылин в ФШМ, и Виктор Зернов в дубле «Спартака»
втолковывали: если защитники увидят, что при первом удобном случае
падаю, они поймут: я их боюсь. И сотрут в порошок».
В завершение - еще одна фраза Бесчастных: «Я буду играть с полной отдачей, даже если на стадион придут два болельщика».
|